Мечта итальянца — норвежская треска.

Каждую зиму арктическая треска совершает собственный обряд: миллионы рыб путешествуют на тыщу км из вод Баренцевого моря к Лофотенам, чтоб отложить икру в теплых водах, «подогреваемых» Гольфстримом. Для Борге Иверсена, моего друга, норвежского капитана с только соответствующей наружностью мореплавателя и викинга, зима – тяжелое, но самое увлекательное время, ведает жж-юзер satorifoto. Раз в 2-3 денька он выходит ночкой из гавани рыбацкого города Бальштад в открытое море на 12-15 часовую ловлю трески. Чтоб осознать, чем живут люди на Лофотенах, и как изловить 3 тонны трески фактически своими руками за одну ночь – я отправился в путешествие совместно с Борге. У нас была очень принципиальная миссия – сделать для журнальчика Continent Expedition уникальный материал…

Фото bigpicture.ru

Борге, как и все норвежские мореплаватели, очень открытый и доброжелательный мореплаватель. Он уже 40 лет выходит в море на рыбалку. Зимой – суровая работа, ловля трески, а летом – туристские поездки, личные рыбацкие туры. Его кораблю уже 26 лет, и огромную часть собственной жизни Борге провел конкретно на нем. Прохладный ветер с моря задувает остатки снега на пристани, а я рассказываю Борге, как мы пережили шторм прошедшей ночкой в рыбацкой хижине – рорбу. Борге такие рассказы о раскачивающихся домиках не поражают: шторма зимой на Лофотенах часты. Но все таки он воспринимает решение отправится в открытое море деньком, а не ночкой. Почему ночкой? Борге отвечает: «так необходимо, чтоб успеть отгрузить рыбу днем на склад, ребята на складе работают в дневную смену». И правда, у норвежцев сезон ловли – с января по апрель, всего 4 месяца в году. Конкретно в это время треска приходит на нерест к Лофотенам.

В предвкушении увлекательного приключения мы с Борге отправляемся в путь. Кораблик медлительно отправляется от влажной пристани, покачиваясь на слабеньких волнах гавани. Борге обычно лавирует меж нескончаемыми горами и маяками, ощетинившими берега Бальштада. При всем этом одним глазом успевает глядеть чемпионат по биатлону на маленьком телеке в кабине. И опять норвежцы обыгрывают российских в конце – Борге немного подтрунивает нужно мной, обещая нелегкую борьбу российских с норвежцами на Олимпиаде в Сочи. Тем временем корабль Борге выходит из гавани – и мы сходу ощущаем характер штормового моря. Корабль, как щепку, перекидывает с гребня на гребень черных неспокойных волн. Пока меня метает из стороны в сторону, Борге, покачиваясь на капитанском кресле, расслабленно разъясняет, куда мы направляемся, демонстрируя собственный обычный путь. Через 2 часа мы должны выйти в открытое море, вдалеке от островов, и начать рыбную ловлю. Ловит треску Борге обычным методом, которому вот уже как минимум 500 лет. Именуют его “long lines” либо ярусным методом ловли. Как мы для себя ощущали? Сказать плохо – соврать. Нас уже через полчаса пути начало воротить. Ребята, бедные участники нашего фототура, на свою голову тоже напросились со мной на корабль. Поначалу, в бухте, всё было относительно расслабленно. В особенности когда были в бухте. Вышли в море – стало ужаснее, но терпимо: мы летали только от стенки до стенки, не касаясь ещё потолка… А вот к ночи началось. И тогда я отложил фотоаппарат, занявшись более принципиальным делом.

Бедные ребята всю поездку в муках и страданиях, зелёные, пролежали на вот этих кроватях. Они так и не смогли даже с их встать, чтоб поглядеть, что все-таки это за такая обычная рыбалка. Не напрасно Борге нас предупредил сначала пути: ранцы на борту корабля – нехорошая примета! Реализовалось. Но поздно – ранцы были уже не необходимы.

Выходим из размеренной бухты. Последний раз можно стоять ни за что не держась.

– Видишь эти разноцветные полосы? – Борге указывает на монитор, прибитый к основанию и закрепленный за углы . – Это и есть “long lines” либо ярусные полосы. Проще говоря, Борге растягивает длинноватую леску (750 метров) с огромным количеством крючков с приманкой, а позже собирает улов, затягивая леску на борт при помощи особых барабанов. На данный момент Борге намного проще плавать, и он управляется с кораблем и ловлей рыбы в одиночку. Он просто ставит корабль на автопилот, синхронизированный с компьютерной навигационной системой. Для меня он сделал исключение, взяв с собой на борт. Гласит, что время от времени охото пообщаться, поведать юным увлекательную историю… Указывает на пожелтевший от времени компас: «это – сердечко корабля, без него нельзя выходить в море, неважно какая электроника может отказать, а компас никогда не подведет».

Отголоски ночного шторма дают о для себя знать: в открытом море волны 4-5 метров высотой. Борге шутливо поддерживает меня, вцепившегося в какую-то деталь под рукою, называя процесс «полета» корабля от волны до волны «сёрфингом». Для организма, непривычного к морю, важны пустой желудок и свежайший воздух. И то, и другое уже есть в наличии, потому через некое время полетов с одной до другой стороны рубки капитана прихожу в себя. Борге как раз замедляет ход, и мы начинаем находить начало «линии» – оно маркировано буём со светоотражателем. Уже начинает смеркаться, но остроглазый глаз Борге стремительно находит красноватый маркер –флаг меж гребнями волн. Концы полосы поставлены на якорь и находятся на различных глубинах. Глубины контролируются буйками. Борге вылавливает буй – и начинает выбирать канат, чтоб отыскать конец лески. Но здесь нас ожидает беда: леска оказывается оторванной от каната. Видимо, шторм растрепал ненадежный узел. А может, сказалась нехорошая примета: я взял на борт собственный ранец с фототехникой, а это нехороший символ для моряков. К слову, ранец давал о для себя знать, летая с пола практически до потолка каюты, пока я его не привязал к ножке стола… Борге очень очень переживает за деяния властей, комментируя желание больших нефтяных компаний разрабатывать новые шельфовые месторождения: «Рыбалка – база жизни людей на Лофотенах, часть их традиций и актуального уклада. На Лофотенах живет около 25 тыщ обитателей, и практически каждый 2-ой обитатель так либо по другому связан с морем. Более 500 кораблей выходит зимой на ловлю трески. Я уверен, что 99% рыбаков на Лофотенах против развертывания новых океанических буровых установок на шельфах. Более 1,7 миллиардов тонн трески обитает в Баренцевом море, и часть приходит на нерест к Лофотенам. Неважно какая проблема в работе буровых установок может привести к глобальной катастрофе». Борге уверен, что освоение шельфов у Лофотен – всего только вопрос времени. Норвегия – богатейшая страна в мире конкретно благодаря нефти, и нефтяная игла не отпустит страну. Северные месторождения равномерно истощаются, а Лофотены, самый многообещающий регион для Statoil, норвежской нефтяной компании, пока остаётся нетронутым.

Некие аналитики оценивают месторождения нефти в 1,3 миллиардов баррелей. Норвегия занимает третье место в мире по объему экспортируемой нефти. Маленькое население Норвегии сделало её очень богатой государством. Нефть снутри страны потребляется в очень малых количествах, а в нефтяную ветвь не допускаются международные компании. Ну и правительство хорошо держит под контролем ресурсы страны: нефть в Норвегии вправду принадлежит народу. Кстати, меж Россией и Норвегией повсевременно ведутся споры по поводу принадлежности береговых шельфов Баренцевого моря. В любом случае, жизнь Лофотен очень поменяется в наиблежайшие десятелетия, если нефтяная ветвь доберется до архипелага.

Мы поплыли к другому концу ярусной полосы, тоже выловили якорь, канат – и тут, к счастью, леска оказалась на месте. Борге насадил конец на большой барабан с приводом от мотора корабля, и начал растягивать леску, поставив корабль на тихий ход, указав на автопилоте конец полосы. Так около 2 часов мы дрейфовали и вылавливали треску. Вот она – 1-ая рыба! Арктическая треска по-норвежски звучит как “Skrei”, что значит дословно «путешественница». Через каждые 3-5 метров на леске размещены крючки с приманкой. Борге стоит у края раскачивающегося на волнах корабля, и ловким движением багра (палки с крючком на конце) подтягивает рыбу за борт, как крючок приблизится к барабану. Беря во внимание, что Борге идет уже 6-ой десяток лет, проворство старенького мореплавателя меня просто поразило: практически одной рукою в секунду Борге перекидывает рыбу весом до 25 кило в контейнер. И здесь момент: большая рыба срывается с крючка, хвостом звучно шлепаясь о волну. Борге дает задний ход (все рычаги под рукою), перехватывает палку-гарпун и проворно возвращает беглеца на борт. Все это происходит так стремительно, что не успеваешь осознать, как рыба очутилась в контейнере. После того, как вся леска полосы смотана в большой контейнер, Борге убивает рыбу, пронзая ее ножом под жабрами, и потом перекладывает её в контейнер с водой.

Затачивает багор.

Передышка – чашечка кофе с шоколадным печеньем – и опять за работу. Сейчас необходимо растянуть новейшую линию со свежайшей приманкой. В качестве приманки Борге употребляет креветок либо куски сельди. Линия разматывается достаточно стремительно – уже нет необходимости дрейфовать. Ночь уже накрыла море. Сейчас идет наисильнейший ливень, стихия не стихает. Борге не привыкать: зимой бывают условия и похуже: снежные шторма, обледенения на корабле…

Я задремал в каюте Борге на пару часиков под шум дождика и мотора корабля. Пробудился уже на третьей полосы – Борге все с той же бодренькой ухмылкой предлагает мне чашечку кофе. Мы малость сбились с курса: оказалось, в процессе собственных полетов по рубке я немного сбил электронику, и пришлось малость повозиться, чтоб поновой настроить приборы. Борге немного натужился: без навигационной электроники в таковой шторм и стенку дождика очень тяжело выбираться домой к суше посреди острых скал Лофотен. Но ничего, поправили все приборы, надежность у их высочайшая. Высматриваем последний маркер, сканируя море массивным фонарем. 3-4 круга вокруг проставленной на карте точки – и мы замечаем блик отражателя буя.

Еще 2 часа – и 3-я линия закончена: Борге ворачивается в рубку, и у нас опять есть время побеседовать. -Сегодня улов – 500 рыбин, это около 1,5 тонн рыбы, – гласит Борге. –Это хороший итог. У меня есть квоты на сезонный улов рыбы: разрешено ловить около 100 тонн трески за сезон. Правительство регулирует и места ловли, и квоты: Борге должен заполнять бортовой журнальчик.

Но почему же Борге употребляет таковой обычный метод ловли рыбы, не ловит тралом, не употребляет сети? Сам капитан отвечает так: «Я люблю свою работу, люблю море и традиции нашей земли. Когда живешь в гармонии с родной землей, с морем, то работа приносит наслаждение».

Два часа дороги домой проходят за дискуссиями и морскими историями – и исключительно в 4 утра мы встаем на твердую землю. Честно, за эту ночь я был стопроцентно вымотан, чего не скажешь о Борге. На его лице – не мельчайшего следа вялости, только та же благодушная ухмылка и задумчивое покачивание с выразительным раскатом «Ja, Ja, Ja…» сначала каждой фразы. Борге пригласил меня поглядеть на последующий денек, что все-таки далее делается с рыбой. В каком-то коматозе мешки наших тел завалились в машины и через некое время чудом оказались в рорбу

На последующий денек, с трудом оторвав себя от кровати в облачную погоду, я опять поехал глядеть на рыбу. Далековато ехать не пришлось: в каждой маленький деревне архипелага стоят целые ряды жердей, на которых подвешено либо тело рыбы, либо рыбные головы. Борге отгружает рыбу на склад – и далее ее обрабатывают: отрезают голову, печень, икру, язык. Рыбу делят на несколько видов: свежайшую, для вяления и для соления. В главном, рыбу вялят. То, что вы видите на фото – особенный, соответствующий только для Лофотен метод вяления рыбы: она висит на открытом воздухе с января по май. Рыбу за ранее никак не обрабатывают: просто связывают хвосты – и вешают на жерди. Температура на Лофотенах оптимальна для вяления: с одной стороны, она изредка опускается ниже нуля, потому лед не разрывает ткани рыбы, а с другой – не очень высока, чтоб мухи и насекомые не попортили треску. При всем этом чайки не могут сорвать связанную рыбу сверху, сидя на жердях. А сильный морской ветер стремительно высушивает связки рыбин, понижая её вес в 5 раз. Так выходит «концентрированная» треска, которую очень комфортно перевозить, при всем этом она не теряет собственных питательных параметров и хранится очень длительно. Чтоб получить фактически свежайшую рыбу – довольно легко добавить воды, как к супу-пюре!

Побеседовали с местными пареньками, которые работают на собственной ферме. Молвят, головы везут в Африку – на суп. На обычных норвежских хьеллах (hjell – жерди для вяления) висят не только лишь тела рыб, да и их головы. Оказывается, головы тоже пользуются огромным спросом – их экспортируют в Африку и делают там из их супы.

Вот так она и вялится всю зимнюю пору.

Итальянцы и норвежцы боготворят друг дружку: вяленая треска поставляется в главном в Италию. А завел традицию изготовления трески в итальянской кухне венецианский торговец Петро Кверини, который ещё в 1432 году посетил острова и привез с собой бочку вяленой рыбы. С того времени итальянцы неразлучны со своими возлюбленными блюдами из норвежской трески.

На последующее утро я повстречал Борге. Он забавно поприветствовал меня, после очередной ночной одиночной рыбалки. На вопрос «как рыбалка?» получил ответ: — Одна тыща! — Одна тыща килограмм – тонна? – поинтересовался я. — Нет – одна тыща рыбин, всего 3 тонны! А наибольшая весила около 30 килограмм!